(Наглая фантазия по мотивам рассказов Ивана Бунина "Митина любовь",
"Чистый понедельник" и романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита")
A farewell to *****
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:
МИТИНА ЛЮБОВЬ
Митя
Катя
Директор
Мать Кати
Протасов
ЧИСТЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК
Он (Александр)
Она (Маргарита)
Алый Пьеро
Дворник/Половой
БАЛ У САТАНЫ. ПОРА!
Воланд
Коровьев
Бегемот
Азазелло
Гелла
Понтий Пилат
Фрида
Марго
"И отъезд Мити был решен". И. Бунин: "Митина любовь".
"Я хочу попрощаться с городом прокричал мастер".
"Туда, туда. По этой дороге, мастер, по этой... Прощайте! Мне пора." М. Булгаков: "Мастер и Маргарита".
INTRODUCTION
(Выходят Воланд, Коровьев, Бегемот, Гелла, Азазелло. Становятся галочкой, во главе которой Воланд: фрак, полумаска, плащ. Коровьев: клетчатый пиджак, жокейская кепочка, etc. sound: NAU:"Князь тишины". "Дивертисмент" INTRO. Воланд и СВИТА гипнотизируют зал.)
Воланд:
Кресло мне. Бегемот:
Да, мессир. (выкатывается офисное кресло на колесиках). Воланд:
Скажи мне, любезный Фагот, как, по-твоему, ведь московское народонаселение значительно изменилось? Коровьев:
Точно так, мессир. Воланд:
Ты прав. Горожане сильно изменились,.. внешне, я говорю, как и сам город, впрочем. О костюмах нечего уж и говорить, но появились эти... как их... автомобили... метро... Азазелло:
Пчелиная почта... Бегемот:
Это называется "сотовые телефоны", Азазелло.
(ГОЛОС из-за кулис:"Иностранный артист выражает свое восхищение Москвой, выросшей в техническом отношении, а также и москвичами.") Воланд:
Разве я выразил восхищение? Коровьев:
Никак нет, мессир, вы никакого восхищения не выражали. Воланд:
Так что же говорит этот голос? Гелла:
А он попросту соврал! Бегемот:
Поздравляю вас, гражданин, соврамши! (вверх, в воздух) Воланд:
Но меня, конечно, не столько интересуют эти "Мерседесы", телефоны и прочая... Азазелло(кобура с пистолетом, куриная кость):
Аппаратура! Воланд:
Совершенно верно, благодарю... сколько гораздо более важный вопрос: изменились ли эти горожане внутренне? Коровьев:
Да, это важнейший вопрос, сударь. Воланд:
Однако мы заговорились, дорогой Фагот, а публика начинает скучать. Покажи нам для начала что-нибудь простенькое. Коровьев:
Что прикажете, мессир? Воланд:
Предположим, из предпоследнего визита. Из той истории про Митю (встает, тяжело смотрит на Коровьева, тот отступает) и Катю. (С противоположной стороны входит Катя). Я не помню, чем закончилась тогда эта история. Бегемот:
А это надо спросить у Азазелло. Он большой дока в спецэффектах.
(Азазелло достает пистолет, направляет его на Коровьева) Гелла:
Мессир, эту историю рассказал вам один талантливый литератор. Воланд:
Как бишь его?.. Коровьев:
Иван Бунин, мессир. Воланд:
И что мы даровали ему? Гелла:
Вы даровали ему (Свита вместе): ПОКОЙ. Воланд:
Покой. Подожди, Азазелло. Я хочу вспомнить этот сюжет. (Азазелло убирает пистолет) Назад, Митя, туда, где нет еще "пчелиной почты" и Храм (указывает на задник) не только не восстановлен, но и не разрушен. (Митя с Катей уходят). НАЗАД! (Свита отступает). Марго ко мне! (Входит Маргарита). Марго:
Вы звали меня, мессир? Воланд:
Королева готова к балу?.. Бегемот:
...Однако позволю себе почтительнейше напомнить, что в этом городе сейчас зима, мэтр. Воланд:
Любезный мой Бегемот, ты, кажется, забыл, что для нас это самое несложное из всего. Азазелло:
Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит найти уголочек для майского полнолуния... Гелла:
... где-нибудь между 28-м и 29-м февраля... Воланд:
...Так готова ли к балу королева? Марго:
Все всегда готовы ко всему в вашей свите, мессир. Азазелло:
Умница Маргарита. Воланд:
У нас скоро будет пополнение, королева. Марго:
Я готова встретить их, мессир! Бегемот:
Свистнуть надо, мессир, свистнуть!
(Sound: Коровьев свистит + "Ария со свистом" Арриго Бойто, "Мефистофель". Воланд со свитой растворяются).
"МИТИНА ЛЮБОВЬ"
(Sound: "И отъезд Мити был решен. В Москве его последний счастливый день был девятого марта. Так по крайней мере казалось ему". Morricone: "Sicilian clan").
Протасов:
(об руку с Матерью Кати): "Они с Катей шли в двенадцатом часу утра вверх по Тверскому бульвару". Марго:
(под руку с Ним): "Зима внезапно уступила весне, на солнце было почти жарко". Гелла:
(под руку с Азазелло): "Как будто правда прилетели жаворонки и принесли с собой тепло, радость". Александр:
"Все было мокро, все таяло, с домов капали капели, дворники скалывали лед с тротуаров, сбрасывали липкий снег с крыш, всюду было многолюдно, оживленно." Мать Кати:
"Вдали с благостной задумчивостью высился Пушкин, сиял Страстной монастырь." Бегемот:
"Но лучше всего было то,.." Азазелло:
что Катя, в этот день особенно хорошенькая,.. Протасов:
вся дышала простосердечием и близостью,.. Марго:
часто с детской доверчивостью брала Митю под руку... Гелла:
и снизу заглядывала в лицо ему,.. Александр:
шагавшему так широко, что она едва поспевала за ним". Катя(Шаль, муфта, беретка. Выходит вместе с Митей):
...Ну, слушай же, слушай. Это то, что я, наверное, буду читать на своих выпускных экзаменах!.. "Девушка пела в церковном хоре..." Митя:
Снова эта театральная школа! Твой директор только понапрасну кружит тебе голову похвалами. Очень интересно: в этот Великий пост он занимается с тобой еще и отдельно. Хочет блеснуть тобою на экзаменах? Катя:
А я все равно даже ради тебя не откажусь от искусства. Может быть, я и гадкая, как ты часто говоришь... Мать:
Кати (Гелле): ... хотя Митя никогда не говорил ей этого... Катя:
...может, я испорченная, но бери меня такую, какая я есть... Митя:
...Договорились! Беру! Сейчас же, прямо здесь, около Пушкина! Только ничего больше не говори! (кружит ее в объятиях, смеется). Катя:
Боже мой, Митя, ну, не будем ссориться, перестань ты меня ревновать хоть нынче, в такой чудный день! Митя:
Кто ревнует? Я ревную? Мечтательница!.. Катя:
...Как ты не понимаешь, что ты для меня все-таки лучше всех, единственный?.. (манерно): "Меж нами дремлющая тайна, душа душе дала кольцо..." (протягивает Мите открытую ладонь). Митя:
(закрывает Катину ладонь, возвращает ей): Мне нравится это "все-таки"! (Обиделся, отошел, Катя взяла под руку, со второго раза помирились). Мать:
: Понимаете, друг мой, Катя нередко проявляла себя то в одном, то в другом более взрослой, чем Митя, нередко выказывая свое превосходство над ним, и он... Гелла:
Я догадываюсь. Он воспринимал это болезненно, как признак ее тайной порочной опытности. В общем-то правильно воспринимал... Митя:
(смеется): Бога ради, Катя! И эту-то манерность, этот "внезапно" понижаемый голос, деланную обольстительность, с которой ты заглядываешь мне в глаза, и эту вечную задумчивость российских барышень, модную со времен Татьяны Лариной, вы в своей студии Художественного театра называете "системой"? Катя:
Смеешься? Митя:
Когда смешно что ж мне, плакать прикажешь? Катя:
Как ты забавно, с какой-то милой мальчишеской неловкостью растягиваешь рот, когда смеешься. (Митя отступает. Катя оборачивается, проверяя произведенный эффект). Не обижайся, за эту-то улыбку я и люблю тебя. Да вот еще за твои византийские глаза... Митя, сними очки. Пожалуйста... (Тянется к Митиным очкам). Митя:
(отворачивается): Что до мальчишества, что в этом отношении мы, кажется, недалеко ушли друг от друга. А на византийца я похож так же, как ты... на китайскую императрицу Цы Си. Вы там все просто помешались на этих Византиях и Возрождениях... Очки же не для того, чтобы... (Поворачивается к Кате, она снимает с него очки, "looks him deep in the eyes"). Катя! Вот это, действительно, ребячество! Отдай же! (Катя вздыхает, отворачивается, отдает очки, Митя надевает их) ...Вообще, не понимаю я твоей матери! Мать:
А кто из них и когда понимал матерей, особенно, чужих? Катя:
Что ж, ты бы на ее месте меня в терем запер? Митя:
Ну, в терем, не в терем, а просто на порог бы не пускал всю эту "артистическую богему", всех этих будущих знаменитостей из студий и театральных школ... Гелла:
Ну, еще бы! Она сама ведь говорила ему, что этот, как его?.. Мать:
Буковецкий! Гелла:
Да! Он звал ее ужинать в Стрельну, а вот еще какой-то другой... Мать:
Егоров, наверное. Гелла:
Вот именно. Так вообще предлагал лепить Катю голую,.. Митя:
...В виде какой-то умирающей морской волны, и ты, конечно, страшно польщена такой честью! (Делают две волны: первая нормальная, вторая "умирающая"). Катя
(подходя к матери): Вы, Митя, вообще рассуждаете о женщинах по Домострою. И из вас выйдет совершенный Отелло. Вот уж никогда бы не влюбилась в вас и не пошла за вас замуж! Митя:
Милая Катя, женщина, которая обо всех видах человеческих отношений судит в категориях "влюбиться" и, тем более, "пойти замуж", на этом самом Домострое и воспитана, и только и мечтает, что в терем, если не сказать в гарем... Катя:
Деспот и мещанин! Митя:
Джульетта из Нижнего Новгорода! Катя:
Да как вы смеете!.. Митя:
Правду говорить легко и приятно. Мать:
Дети, дети... А я вот не представляю любви без ревности. Кто не ревнует, тот, по-моему, не любит. Катя:
Нет, мама, ревность это неуважение к тому, кого любишь. Значит меня не любят, если мне не верят. Митя:
Катя!.. Мать:
А вы что скажете, уважаемая Гелла? Гелла(встает, становится между Митей и Катей):
Один мой хороший знакомый... консультант... говорит, что ревность и есть любовь. Он читал мне это наизусть из какой-то книги. Там это было очень хорошо доказано и даже с примерами из Библии, где сам бог называется... Митя:
...ревнителем... Катя:
...и мстителем. Воланд:
Я хочу видеть этих детей в своей свите. Гелла:
Мессир, вам стоит это только приказать.
(Митя уводит ГЕЛЛУ. Катя уходит в другую сторону) Мать:
: Что же до Митиной любви, то она теперь почти всецело выражалась только в ревности. (уходит)
ЭКЗАМЕН.
(Дивертисмент русский танец с подсолнухами под "Конфетки-бараночки", переходящий в оргиастическую пляску типа ночи на Ивана Купалу. Боярские платки снимаются, под ними сарафаны трех цветов на голые плечи, как обычно; юноша в картузе Марго).
Митя:
И ради вот этого-то "искусства" она не хочет быть все время со мной? Да это какое-то массовое безумие! И кто еще этот вульгарный молодчик в картузе?!
(Марго подходит вплотную к Мите, сдергивает картуз, встряхивает волосами) Марго:
А этого тебе пока не надо знать,.. красавчик. Время твое не подошло. (Гладит его по щеке) Дай-ка я тебя поцелую. Митя:
(Отталкивает Марго в ужасе): Ведьма! (Марго хохочет) Катя! Катя, не заигрывайся! Не зря актеров раньше хоронили за оградой! Катя, не играй в ведьму, это... Это серьезно, Катя. Гелла:
Не слушайте его, барышня. Вы-то играете в ведьму, а он в любовь. От этих игр всегда страдают в первую очередь женщины. Катя:
"Девушка пела в церковном хоре..." Директор:
Катя, поменьше читки. Не играй, а переживай. Катя:
"Девушка пела в церковном хоре..." Директор:
Детка, это Блок, а не какой-нибудь... Полонский. Катя:
"О всех усталых в чужом краю..." Директор:
Ты, девочка, должна гореть жарким румянцем, когда это читаешь, смущением пылать. И пусть голосок твой иногда срывается, а дыхания не хватает. Именно это и трогательно. О-ча-ро-ва-тель-но! Катя:
"Девушка пела в церковном хоре о всех усталых в чужом краю..." Митя:
(с другого края сцены): Нет, это нестерпимо. И ужаснее всего эта смесь ангельской чистоты и порочности, которая в ней, в этом ее белом платье!.. Директор:
Так и надо. Все ведь было продумано. Гелла:
"Полумонахиня полублудница..." За это ты ее и любишь, Митя. Поэтому и сходишь с ума. Катя:
Все это было, было, было,
Свершился дней круговорот.
Какая ложь, какая сила
Тебя, прошедшее, вернет?
В час утра, чистый и хрустальный,
У стен Московского Кремля
Восторг души первоначальный
Вернет ли мне моя земля? Все:
БРАВО! (Митя закрывает лицо руками). Гелла:
Держи, девочка. Это цветок папоротника. Первый приз. (Подает ей алый цветок). Марго:
Присоединяйся к нам. (sound: Join us!) Ты можешь. Ты заслужила. Ты достойна! (Кружат ее вместе с Геллой) Директор:
Поздравляю, Катя. Экзамен сдан. Я горжусь тобой. (Целует ее. Митя дергается. Директор уходит). Катя:
(В спину директору): Благодарю вас, господин директор. (Мите): Какой ты глупый! Разве ты не чувствовал, что я и читала-то так хорошо только для тебя одного! (Все, кроме Свиты застывают). Бегемот:
Не нравится мне этот директор. Азазелло:
Он такой же директор, как я архиерей. Бегемот:
Ты не похож на архиерея, Азазелло. Гелла:
Симпатичнейший Азазелло! Этот директор сволочь, склочник, приспособленец и подхалим. Бедный Митя! Митя:
Эта пошлая певучесть, фальшь и глупость в каждом звуке, эти восклицания с дурацкой томной страстностью и неизвестно, кому адресованной мольбой это хорошо? Да я не знал, куда глаза девать от стыда за тебя! (Morricone. "Metello"). Катя:
Не понимаю, за что ты любишь меня, если, по-твоему, все так дурно во мне! И чего ты, наконец, хочешь от меня? Митя:
(берет ее за плечи, заглядывает в лицо): Чего хочу? Всего, Катя, всего. Катя:
Ты любишь только мое тело, а не душу! (Друзья мои, эта пошлость написана Буниным, а не DV, простите уж классика... Катя садится. Митя устраивается у нее в ногах, играет с ее шалью). Митя:
Катя, это опять чьи-то чужие, театральные слова. Вот и косу свою ты остригла... "Стиль модерн"! Может, ты еще и папиросы станешь курить? Я мог раньше играть с твоими волосами, а сейчас... (бросает в раздражении конец шали, встает). Ты что, хочешь отрезать меня так же, как отрезала косу?.. Катя:
Митя, ты иногда бываешь высокопарнее, чем все мои богемные знакомые вместе взятые. Митя:
И Блок... Мне, пожалуй, даже нравится этот твой Блок. А вот Пушкина ты помнишь ли: "Но притворитесь! Этот взгляд Все может выразить так чудно. (Поворачивает ее лицо за подбородок к себе). Ах, обмануть меня нетрудно: Я сам обманываться рад"... Да я бы Дьяволу душу продал, чтобы это проклятое "искусство" не отбирало ее у меня! Гелла:
ТЫ СКАЗАЛ! Марго:
А вот теперь, действительно, ПОРА! Митя:
(себе и зрителям): Катя. Я решил дать себе отдых и уехать. Мать:
: Он видел, что совершенно замучил и себя, и Катю. Гелла:
И мука эта была нестерпимее от того, что никаких причин для нее не было. Митя:
О боги, боги, за что вы наказываете меня?.. Яду мне. Мать:
: И отъезд Мити был решен. Митя:
(Кате): Катя. Я решил дать себе отдых и уехать. Катя:
"Обманываться рад"? "Обманываться рад"... "Дать отдых и уехать". Да, уезжай, уезжай, я больше не в силах! Нам надо временно расстаться, выяснить наши отношения. Ты стал так худ, что мама убеждена, что у тебя чахотка. Я больше не могу. (Опускает голову, отходит к заднику. Митя за ней). Гелла:
И отъезд Мити был решен, мессир. Мать:
Кати: И он собирался, делал приготовления к отъезду, ходил по Москве в том странном опьянении, которое бывает,.. Гелла:
когда человек еще бодро держится на ногах, но уже болен какой-то тяжелой болезнью. Катя:
(Митя выводит ее за руку на авансцену): Митя, пойдем напоследок, послушаем Шаляпина? Знаешь, он поет эту вещь Полонского... "Прощай, радость, жизнь моя, Знаю, едешь без меня,..." (sound: Шаляпин: "Прощай, радость...") Митя:
Хорошо, Катя. Пойдем. Хотя, почему "прощай" мы же договорились встретиться летом в Крыму, где уже ничто не будет мешать и все осуществится. Катя:
Что осуществится? И почему только в Крыму? Да ведь и до лета еще дожить надо. (Все уходят).
КАБАРЕ "ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ"
Алый Пьеро:
: Дорогие дамы и господа! Мы приветствуем вас в кабаре "Летучая мышь"! Для всех присутствующих модная ариетка Александра Вертинского "Желтый Ангел". (Поет "Желтого ангела".+ Цыганский танец под "Две гитары". Митя во фраке и Катя в вечернем платье входят в Кабаре на Тверской). Катя:
Ты говорил, что ненавидишь все эти кабаре, всяких "Летучих мышей", богемные сборища... Зачем мы здесь, Митя? Митя:
Так ведь стемнело, Катя. Фаворитам луны уже пора слетаться, тихо шурша перепончатыми крыльями. (Показывает полет летучей мыши у нее за спиной). А мы мы с тобой пришли ужинать, слушать Алого Пьеро и в промежутках танцевать. В Москве принято есть со знанием дела, Катя. (Сажает Катю за столик). Бегемот:
Расстегаев! Налимьей ухи! Блинов с икрой!.. Он:
(входя с НЕй под руку): И "Танго со Смертью!" (sound: танго. Обе пары танцуют. В танце меняются партнершами. Дотанцовывают, дам аккуратно возвращают к столикам, после Митя и Александр сходятся на середине сцены). Митя:
Не имея чести быть представленным... Он:
Бросьте, голубчик, о чести. За такие взгляды, какие вы кидали на мою даму, в приличном обществе просто бьют канделябром. Митя:
Выбирайте выражения, милостивый государь! И почаще смотритесь в зеркало, когда сами кидаете взгляды на чужих спутниц! Она:
Александр! Что происходит?.. Он:
Все в порядке, Марго. Мы с этим господином, кажется,.. подружимся. Катя:
Митя! Ведь это наш последний вечер! Митя:
О чем ты, Катя? Мы ведь уже подружились с этим кабальеро. Осталось только... набить ему морду! Азазелло:
(Мите): Отлично, Фагот! До Москвы-реки рукой подать! Там на льду и потешите свои русские души кулачною дракой! Бегемот:
Эх, не перевелись еще в этом безумном городе удалые купцы Калашниковы! Свистнуть надо, свистнуть! (sound: Арриго Бойто: "Ария со свистом". Митя и Александр рукопашная под "Mission impossible". Александр дважды опрокидывает Митю. На третий раз Митя роняет Александра. Рукопожатие. Обнимаются). Он:
Дорогой ты мой! Подраться из-за ничего, из-за взгляда глупого, вот это по-русски! Вот это по-нашему! Эх, отвел душу, ну, спасибо, друг! Понимаешь, чем все это с Ней должно кончиться, я не знаю и стараюсь не думать бесполезно, так же, как и говорить об этом. Митя:
Я знаю. Я все понял, увидев ее. Пошли назад. Дамы ждут. (Уходят, обнявшись)
"ЧИСТЫЙ ПОHЕДЕЛЬНИК"
(Sound: "Темнел московский серый зимний день, холодно зажигался газ в фонарях, тепло освещались витрины магазинов..." + "Элегия" Массне Шаляпин).
Катя:
... и разгоралась вечерняя, Бегемот:
освобождающая от дневных дел московская жизнь: Азазелло:
гуще и бодрей неслись извозчичьи санки,.. Мать Кати:
в сумраке уже видно было, как с шипением сыпались с проводов зеленые звезды Митя:
оживленнее спешили по снежным тротуарам мутно чернеющие прохожие... Гелла:
Каждый вечер мчал его в этот час на рысаке кучер от Красных ворот к храму Христа Спасителя. Он:
(Все, кроме Мити уходят): Она жила напротив; каждый вечер я возил ее обедать в "Прагу", в "Эрмитаж", в "Метрополь", после обеда в театры, на концерты, а там к "Яру", в "Стрельну"... Митя:
(на авансцене, рядом с Ними): Чем все это должно кончиться, Он не знал и старался не думать: было бесполезно так же, как говорить с Ней об этом. Странная любовь! (Разводит руками, уходит). Он:
А отчего мы вчера вдруг ушли с концерта Шаляпина? Она
(берет книгу): Не в меру разудал был. И потом желтоволосую Русь я вообще не люблю. "Прощай, радость, жизнь моя..." О таких вещах не петь надо, а молчать. Он:
Все-то вам не нравится! Она:
Вы ужасно болтливы и непоседливы. Дайте мне дочитать главу, помолчите немного. Он:
(Заглядывает на обложку ЕЕ книги): Не могу я молчать! Не представляете вы себе всю силу моей любви к вам! Не любите вы меня! (Отбирает у НЕЕ книгу, шваркает об стол). Она:
Представляю. А что до моей любви, то вы хорошо знаете, что, кроме отца и вас, у меня никого нет на свете. Во всяком случае, вы у меня первый и последний. Вам этого мало? Но довольно об этом. Он:
Нет, это выше моих сил! И зачем, почему надо так жестоко мучить меня и себя! Все-таки это не любовь, не любовь... (Отходит к заднику). Она:
Может быть. Кто же знает, что такое любовь? (Садится). Он:
(встает на колено): Я. Я знаю! И буду ждать, когда и вы узнаете, что такое любовь, счастье! (Застывают). Гелла(выходит):
"Счастье наше, дружок, как вода в бредне: тянешь надулось, а вытащишь ничего нету". Лев Толстой! Воланд
(Выходит): Напомните, что мы даровали ему. Свита:
Мы даровали ему ПОКОЙ. Он:
Все время все та же мука и все то же счастье... Ну что ж все-таки счастье, великое счастье!
("Total Eclipse of My Heart" + Sound: "Так прошел январь, февраль, пришла и прошла масленица. В прощеное воскресенье она приказала приехать к ней в пятом часу вечера...") Она:
Завтра уже чистый понедельник... Хотите поехать в Новодевичий монастырь? Затем отправимся есть последние блины к Егорову... Там есть еще Марфо-Мариинская обитель... Он:
Опять в обитель? Она:
Нет, это я так... Хорошо, поедем лучше на "капустник" Художественного театра. Он:
Но вы же говорили, что не знаете ничего пошлее этих "капустников"! Она:
И теперь не знаю. И все-таки хочу поехать. (выходят)
КАПУСТНИК МХАТа
(Танец монахинь с галстуками под Morricone "Moses Theme". Входят Он во фраке и Она в вечернем платье).
Она:
Отлично! Внизу дикие мужики и богородица троеручица, а тут блины с шампанским. Он:
Три руки! Ведь это Индия! И тут же монашки, раздевающиеся догола. Эх, Москва! Она:
Да, и Индия тоже. Вы барин, вы не можете понимать так, как я всю эту Москву. Ох, уйду я в монастырь, в какой-нибудь самый глухой, вологодский, вятский! Бегемот:
Господа, что прикажете? Блинов-с? К блинам что вам будет угодно? Домашнего травничку? Икорки, семушки? К ушице у нас херес на редкость хорош есть, а к наважке... Митя:
А осетрина-то у тебя, голубчик, испорченная! Бегемот:
Осетрину прислали второй свежести. Митя:
Голубчик, а ведь это вздор! Бегемот:
Чего вздор? Митя:
(накидывает клетчатый пиджак): Вторая свежесть вот что вздор! Свежесть бывает только одна первая, она же и последняя! А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая! Она:
Я же говорила: первый и последний! Он:
Да что это за гаерство вы тут развели, портите нам с дамой аппетит! Коровьев
(подходит к столику): Пируете! А если вот этот несчастный, который тут всех постоянно обслуживает, скажем, истомлен голодом и жаждой! А ты тут в парадном костюме, от лососины весь распух? Весь набит валютой, а нашему-то, нашему-то простому московскому половому каково! Гелла:
Бедный человек целый день починяет примуса; он проголодался... а откуда же ему взять валюту? Бегемот:
Да, не при валюте мы сегодня. И примус на кухне сгорел. Свистнуть надо, Фагот, свистнуть. Он:
И плавится лед в вазочке, и видны за соседним столиком налитые кровью чьи-то бычьи глаза, и страшно, страшно... О боги, боги мои, яду мне, яду!.. Коровьев(Отмашка Бегемотy):
Бегемот! Яду!! Бегемот:
Ваша цикута! (Подает бокал Ему). Он(Коровьеву):
Господи, Митя, что с вами? Что тут происходит? Бегемот:
Плохо ему. Ой, плохо!.. (Садится на пол, хватается за голову, раскачивается, завывает). Он
(Мите): Давай опять подеремся с тобой, друг. Авось полегчает! Митя:
Полегчать-то полегчает, да только не поможет. (Ей): Правда, Марго? Марго:
Не знаю, голубчик. Если на шпагах, то как знать? Раньше помогало... (Входит похмельный Азазелло-Качалов) Бегемот:
Господа, господа, это же Качалов. А Качалова-то что-то закачало... Коровьев:
Азазелло! Работай! Азазелло:
(подходит к Марго, чокается с ней): Царь-девица, Шамаханская царица, твое здоровье! (целует ей руку, с театральной ненавистью смотрит на Него). А это что еще за красавец? Ненавижу. Коровьев:
Дозволяю! (Полька. Дотанцевав, Азазелло сажает Марго на колени Александру) Он:
(относит ее на ее стул): Вы, Марго, сами, как Москва то вас на Рогожское кладбище в часовню тянет, то полечку Транблан отплясываете с пьяным Качаловым... Бегемот:
С Качаловым? Да это же Азазелло! Она:
Вот если бы я была певица и пела на эстраде, я бы отвечала на аплодисменты приветливой улыбкой и легкими поклонами вправо и влево, вверх и в партер, а сама бы незаметно, но заботливо отстраняла ногой шлейф, чтобы не наступить на него... Коровьев:
Все, домой, на набережную. Едем ко мне. Отпустите кучера, Александр. (Он вышел, вошел. Sound: бой курантов). Сегодня вы остаетесь у меня... (Отворачиваясь) Вот все говорил, что я мало о нем думаю... (Поворачиваясь к Нeму): Нет, я думала... думала! ("Total eclipse of My Heart",.. a то придется Ему по Бунину отдаваться прямо на сцене, а никто (почти) ведь этого не хочет, а если даже и хочет, то не допустит, ALAS!) Он:
Ну, теперь, дорогая моя Марго, я тебя никому, никогда и ни за что не отдам. (Подходит к ней сзади, обнимает за талию. Она осторожно высвобождается. О-оо, как все запущено!..) Она:
Нынче вечером я уезжаю в Тверь. Надолго ли, один бог знает... Я все напишу, как только приеду. Все напишу о будущем. Прости, оставь меня теперь, я очень устала... (Уходит. Sound: "Он осторожно оделся, робко поцеловал ее в волосы и на цыпочках вышел на улицу, уже светлеющую бледным светом. Шел пешком по молодому липкому снегу. Дошел до Иверской, стал в толпе старух и нищих на растоптанный снег на колени,.." Он делает глубокую петлю по сцене, становится на колени). Он:
Мой ум не служит мне больше. Яду мне, яду! Бегемот (Дворник)(с метлой):
Ох, не убивайся, не убивайся так! Грех. Грех!.. Фагот, ну что ты будешь с этим делать? Коровьев(в рясе и капюшоне):
Друг мой, для тебя письмо: (Подает Ему письмо. Sound: голос Марго: "В Москву не вернусь, пойду пока на послушание, потом, может быть, решусь на постриг... Пусть бог даст сил не отвечать мне бесполезно длить и увеличивать нашу муку...") Она ошиблась. Эти силы дает другой... Хочешь еще раз увидеть ее? Он:
Митя, что за сатана ты в человеческом облике? Она же потеряна для меня, для всех! Коровьев:
И я уже не Митя, и сатана это не я. (...Ну, да, да,"Нет, мама это я". Уже смеюсь) И потеряна Она не для всех! (На заднем плане проходят монахини со свечами). Бегемот:
На Ордынку! В Марфо-Мариинскую обитель! Он:
"И вот одна из идущих посередине вдруг подняла голову, крытую белым платом, загородив свечку рукой, устремила взгляд темных глаз в темноту, будто как раз на меня..." (Она подходит к Нeму сзади).
Да я Дьяволу бы душу отдал, чтобы увидеть ее такой, как раньше! Гелла(вторая монахиня, разоблачаясь): Еще один! ТЫ СКАЗАЛ! (Он выходит) Бегемот:
Что она могла видеть в темноте, как могла почувствовать его присутствие? Коровьев:
Он повернулся и тихо вышел из ворот. Исправить в жизни уже ничего нельзя, а можно только забыть. Все кончено, не будем больше загружать телеграф. Бегемот:
Ну, это вряд ли. Ведь прямо за воротами его ожидал БАЛ!!! БАЛ! Вы (зрителям) приглашены на бал!
